Большая просьба от администрации блога к читателям! если возникнет необходимость, авторы отвечают на вопросы по истории города, в частном порядке. Но с некоторых пор все вопросы по генеалогии - за донейшн. При этом - просим учесть, что в основном, у нас те же сведения, что Вы можете самостоятельно добыть в сети.
просто мы тратили на это время. мониторили. Донейшн на ваше усмотрение, 25 рублей, значит, 25, 50 рублей, так 50 рублей. можно на карту, либо - на карту, либо - пополнить номер БИЛАЙН рус.
с надеждой на понимание, с уважением к своему и чужому времени О., С., А., А.Б.
В одно апрельское воскресенье 1976 года ученик 6 «Б» класса московской школы Коля зашел к соседу, обнаружил машину времени и попал в будущее. Что было дальше, все знают из повести Кира Булычева «Сто лет тому вперед» и из ее экранизации — сериала «Гостьи из будущего», который вышел в 1985 году и закрыл тему детей как проводников в светлое будущее. К 45-летию событий, легших в основу фильма,Игорь Гулинрассказывает, как с помощью детей советский кинематограф разбирался с прошлым, настоящим и будущим и как советское детское кино становилось все менее детским.
В советской культуре у детей и подростков было особенное место. В их образах являло себя одно из ключевых ее противоречий — между утопией и эскапизмом. Дети — граждане будущего, для них строится еще невидимый коммунизм, и потому детское искусство — фронт идеологии. Одновременно с тем дети не знают настоящих забот и грехов. Их мир всегда нов и свеж, в него можно сбежать, когда взрослый мир разочаровывает, сбежать, чтобы вернуться с новыми силами или чтобы уже не возвращаться.
В советской научной фантастике космос был как бы метонимией будущего — возможностью изобразить фрагмент неизобразимого коммунизма. Это не очень получалось, и уже в начале 70-х жанр пребывал в глубоком кризисе. Последний серьезный космический фильм — «Молчание доктора Ивенса» Будимира Метальникова (1973). В нем звучит приговор: космос не будет говорить со взрослыми, они этого не заслужили. В этот момент появляется идея отправить к звездам детей.
В том же году автор реалистического школьного кино Ричард Викторов обращается к фантастике и снимает дилогию «Москва — Кассиопея» (1973) — «Отроки во Вселенной» (1974). Одновременно со вторым фильмом выходит «Большое космическое путешествие» Валентина Селиванова. У Викторова для сюжета о детях в космосе была научная мотивировка: полет к далеким звездам займет десятки лет, взрослые космонавты прибудут туда стариками, дети же — в самом расцвете сил (героям удавалось преодолеть барьер световой скорости, и у Кассиопеи они оказывались все еще детьми). У Селиванова мотивировки не было: просто — пора.
Фильмы Викторова — жанровый гибрид. Они прямо наследовали взрослой космической фантастике: паранаучный сленг, визионерские декорации, пафос преодоления, братства и подвига на рубежах возможного. Здесь была и цивилизаторская миссия советского человека — возвращение погибающей планеты на путь здорового развития, и уже семидесятническая тревога о разрушительном потенциале прогресса (кажется, «Отроки во Вселенной» — первый фильм о роботах, поработивших своих создателей). Одновременно с тем это была сказка о путешествии детей в чудной ненастоящий мир — наподобие «Королевства кривых зеркал» Роу (1963). Ключевую роль в сюжете играл Иннокентий Смоктуновский в роли Исполняющего Особые Обязанности — волшебник, разрешавший сюжетные тупики и разрушавший само устройство жанра.
Фильм Селиванова мрачнее. В нем путешествие оказывалось экспериментом взрослых над детьми, разворачивающимся в подмосковном подвале. Узнав об обмане, герои восторгом от собственного бесцельного героизма пытались заглушить разочарование. Волшебника не было, зато руководителя космической программы играл Владимир Ухин — ведущий «Спокойной ночи, малыши!», что, если вдуматься, выглядит издевательством.
Эти вроде бы наивные фильмы — один из ключей к эпохе раннего застоя. Будущее отнято у взрослых и отдано детям, но и им оно не обещано в полной мере. Оно больше не проект, а сказка и игра. Не прогноз, а притча — но притча все еще способная будоражить. При возгонке она превращалась в настоящую мистерию. Эта трансформация разворачивается в третьем фантастическом фильме Викторова «Через тернии к звездам» (1980) — последней отчаянной попытке оживить дух советской революционной истории. В нем девушка-андроид Нийя, обретая любовь, память и политическое сознание, становилась спасителем далекой планеты, уничтоженной космическим капитализмом. Будущее оставалось возможно только как чудо.